Анатомия градозащитной лжи

В последнее время Санкт-Петербург испытал просто шквал градозащитных выступлений

http://expert.ru/2011/12/13/anatomiya-gradozaschitnoj-lzhi/

Елена Прудникова, писатель-историк, сценарист

В последнее время Санкт-Петербург испытал просто шквал градозащитных выступлений. Очень громких, очень надрывных и очень уверенных. По каковым причинам люди, не сталкивавшиеся на практике с методами доктора Геббельса, склонны им верить: ну раз они так орут, то ведь нет дыма без огня, правда?

«Чем нам еще придется пожертвовать — Эрмитажем, Исаакием, а может, Петропавловкой?» — восклицает госпожа Зелинская в колонке «Не слышно шума городского», размышляя: почему губернатор Валентина Матвиенко разрушала Санкт-Петербург, не встречая подлинного протеста. И тут же напрашивается вопрос: а чем мы уже пожертвовали, чтобы протестовать? В городе на Неве криков о его разрушении стоит аж до звона в компьютерной мыши, а с конкретикой как-то сложнее. Градозащитники в основном мусолят несколько адресов, распределяя их по поверхности пиар-кампании, как ложку масла по батону. Вот и у госпожи Зелинской с примерами как-то негусто…

Адреса названные…

Собственно говоря, их всего три, и лишь один реальный адрес — угол улицы Восстания и Невского проспекта, где действительно были снесены два здания. Я помню их с детства. Когда мы с дедушкой в 1967 году ходили смотреть, как строится станция метро «Маяковская», располагавшаяся там гостиница «Север» уже имела вид совершенной трущобы. Особенно это ощущалось по контрасту с «Октябрьской», и мне было интересно: а кто там останавливается? С годами трущобность все повышалась и повышалась, лет десять назад здание полностью расселили и оградили забором, потому что ходить мимо было просто опасно: сей шедевр мог обрушиться в любой момент. Потом участок отдали «Стокманну» с условием: воссоздать снесенные дома. Интересно, а что еще можно было с ними сделать? Разве что поставить под стены пикеты обеспокоенной общественности и ждать, пока сопромат не скажет свое веское слово и объект не обрушится на головы своих защитников. Сразу все проблемы бы и решили…

Еще один пример — Митрофаньевское кладбище. Недолгий поиск в интернете выявил некоторые нюансы. Так, сущие мелочи… Во-первых, расположено оно не в историческом центре, а посреди промзоны за Балтийским вокзалом. Во-вторых, его и вовсе нет, поскольку оно было уничтожено еще в 1927 году. То есть речь идет не о том, чтобы «остановить незаконное разрушение Митрофаньевского кладбища», а о том, чтобы оное воссоздать. Но тогда вопрос: а почему восстанавливать только это кладбище? Давайте воссоздадим все места захоронения, уничтоженные за всю историю Петербурга, — город стоит на костях, что постоянно доказывается земляными работами. Короче говоря, давайте снесем улицы и заставим землю крестами. Не хотите? Тогда где логика?

Третий пример: часто упоминаемое в Петербурге снятие с охраны в 2004 году 38 исторических зданий. И опять, читая материалы, помещенные в Сети, замечаешь легкое передергивание: речь идет отнюдь не о памятниках, а о так называемых выявленных объектах культурного наследия. Лет 20 назад еще ГИОП Ленинграда затеяла тотальную инвентаризацию исторических зданий. Те из них, которые, возможно, представляли собой какую-то ценность, были временно взяты под охрану как «выявленные объекты», с тем чтобы провести историко-культурную экспертизу и либо внести их в реестр памятников, либо не вносить. С 2004-го по 2010 годы число памятников в Петербурге увеличилось на 268 — это те, которые внесли. Из иска в прокуратуру ясно, что 170 объектов в реестр не попали. Говорят о 20 снесенных зданиях из этого списка, но вот найти точные адреса уничтоженных шедевров оказалось не легче, чем отыскать сокровища викингов на площадке «Охта-центра». Заводя речь об этой двадцатке, авторы статей почему-то тут же переходят к реконструкции зданий Сената и Синода или дворца Лобанова-Ростовского, которые уж точно никто не сносил...

Адреса неназванные…

Впрочем, один адрес поймать удалось: комплекс казарм Преображенского полка, на месте которых ныне построен жилой комплекс «Парадный квартал» (может быть, все 20 зданий там и располагались?). Это место я тоже помню с детства: неаккуратный забор, за которым обитало какое-то военное училище. В каком состоянии военные отдают исторические здания — это надо видеть, словами такое не описать. Однако пока Министерство обороны доводило до ручки объект культурного наследия, общественность молчала. Возбудилась она, лишь когда зашла речь о сносе того, что осталось.

Я, впрочем, вплотную занимаясь темой охраны памятников четыре года, тоже могу привести несколько адресов, вызвавших наибольший шум в последнее время. Дом лейб-гвардии артиллерийской бригады на Литейном. Бывала я и там — жуткое офицерское общежитие, «на 38 комнаток всего одна уборная», и тяжелая аварийность. Все вместе делает невозможным как-то использовать здание — разве что под ночлежку для бомжей. Не подскажет ли общественность, что надо было с ним делать? Боюсь, против ночлежки окрестные жители протестовали бы куда активнее, чем против сноса.

Много шума вызвал снос здания на Невском, 68, которое называют то «домом Лопатина», то «Литературным домом». И опять неточность — «домом Лопатина» являлось предшествующее здание. А то, которое сносят, — советский послевоенный новодел, включавший конструкции разбитого бомбежкой прежнего здания. Из-за этих конструкций он, кстати, так быстро и пришел в негодность. Отрадно видеть, что нелюбовь к властям начинает затмевать у питерских интеллигентов ненависть к советскому прошлому. Выздоравливаем, однако…

Дом Рогова на Загородном проспекте (типовой проект двухсотлетней давности), решение о сносе которого было принято из-за неустранимой аварийности. В этом случае общественность победила, добилась остановки работ. Они правы: существуют где-то десять шансов из ста, что здание можно спасти: правда, на это придется затратить суммы, сравнимые с расходами на реставрацию средних размеров дворца. Естественно, инвестор платить такие деньги отказывается — ему проще вовсе бросить участок. Город тоже не спешит — у нас, знаете ли, 8 тыс. памятников, и примерно 7990 из них ценнее, чем дом Рогова, а отреставрированы далеко не все. Теперь дом потихоньку рушится сам по себе. Такое положение общественность устраивает.

…и адреса незамеченные

Наша градозащитная общественность вообще сродни динозаврам из «Парка юрского периода» — она замечает только движущиеся объекты. Пока со зданием ничего не делают, оно никому не нужно. Когда по всему городу сыпалась лепнина, особого шума по этому поводу не было. Как только началась губернаторская программа «Фасады Санкт-Петербурга», тут же пошла критика: и «потемкинские деревни», мол, и деньги за реставрацию будут брать с жильцов, и пр., и пр. И, что характерно, в основном гадости…

Или возьмем Анненкирхе, более известную горожанам как кинотеатр «Спартак» — между прочим, памятник федерального значения. Пять лет после пожара она стояла без крыши за синеньким забором, которым (во времена губернатора Яковлева) огородили памятник перед тем, как спихнуть на руки слабосильной церковной общине. Думаете, общественников это интересовало? Правильно, ничуть. Здание, между прочим, спасла Валентина Матвиенко лично. Находясь с визитом в соседней школе, она поднялась на верхний этаж и, взглянув в окно, увидела сей пейзаж. После чего были срочно проведены противоаварийные работы, и памятник «подхватили» буквально в последний момент. Я и это здание знаю с детства, и поверьте — оно на порядок ценнее бывшей гостиницы «Север». Кто не верит, может заглянуть в интернет.

Не интересовал общественность и другой памятник федерального значения — дворец великого князя Алексея Александровича, тихо умиравший в Коломне. А это здание, между прочим, по интерьерам сравнимое с Зимним дворцом. Его тоже еще в 1990-е спихнули какой-то фирме и выкинули из головы. Дворец спасли городские власти: выкурили пользователей, отреставрировали на городские деньги и передали под Дом музыки.

Не была замечена общественность и в Троицком соборе после пожара, когда надо было срочно спасать храм. Губернатора там видели, а вот общественников — нет. Где они были, почему не пришли, не спросили, чем помочь? Ну там… обломки вынести, что ли, полы помыть или, наоборот, посушить?

Вообще питерские градозащитники хорошо умеют критиковать, но отличаются полным отсутствием конструктивных предложений, кроме одного: городские власти должны сделать так, чтобы все исторические здания были целыми и красивыми. Как и на какие средства? Фи, какие низкие материи! Вы просто обязаны сделать нам красиво, и, может быть, тогда мы будет говорить про вас немножко меньше гадостей, чем обычно…

Хорошими делами прославиться нельзя…

…утверждала старуха Шапокляк. И была глубоко права. Потому что как обстоит дело в реальности? А в реальности то, что было сделано для города при Валентине Матвиенко, сравнимо разве что с послевоенным восстановлением Ленинграда. Но кто об этом говорит?

Тут надо кое-что понимать. Последние десять лет социализма городская власть о городе практически не заботилась. Первые 15 лет капитализма не заботилась вовсе. Губернатору Матвиенко досталось хозяйство, в котором не знаешь, за что хвататься: догнивающие, не менявшиеся с блокады водопровод и канализация, электросети, живущие от аварии до аварии, фасады, с которых на головы прохожих падает великая архитектура, мостовые… ну, это отдельный разговор. И всякие там мелочи вроде городских новостроек, которые заметили, когда исчезли ямы на тротуарах и перестали каждый месяц рваться инженерные сети. Проекты почти всех градостроительных ошибок (которых, кстати, не больше десятка) были согласованы при нашем «великом строителе» Яковлеве, а то и при Собчаке. Зато строжайшее, не имеющее аналогов в мире охранное законодательство разработано при Матвиенко. Кому интересно — может заглянуть на сайт КГИОП и ознакомиться детально. А если в общем — на большей части исторического центра новое строительство по фронту улиц запрещено в принципе, возможно лишь воссоздание снесенных аварийных домов. Хорошо ли это? Не факт… Если бы такие законы существовали полтора века назад, не было бы у нас ни Дома книги, ни Елисеевского магазина, ни многих зданий, составляющих ныне красу и гордость Петербурга. Кстати, кроме стекло-металлических коробок, которых не так уж и много, «на развалинах исторического Петербурга» процветает и неомодерн, вполне достойный великого города. Его существования градозащитная общественность вообще ухитрилась не заметить.

Теперь перейдем к объектам культурного наследия, которых у нас на сегодняшний день, если быть точными, 8051 единица. В 2004 году было чуть меньше — 7783. Из них 1317 находились в аварийном состоянии, то есть под угрозой разрушения. Сейчас таковых осталось 342. Такая вот у нас хроника «градосломительной» деятельности губернатора.

На приведенном графике (http://kgiop.ru/rus/restoration-programme/financing/) показаны средства, вкладываемые в реставрацию при Валентине Матвиенко. Комментировать их не будем — любой грамотный человек может взять бумажку и подсчитать все проценты. Откуда губернатор брала деньги на эти программы — сие есть тайна. Вот лишь один случай: «банановый король», руководитель фирмы JFC господин Кехман на собственные средства отреставрировал не что-нибудь, а Малый оперный театр. Ничего себе объектик? Кто и как убедил его это сделать — не станем даже гадать. Однако театр приведен в порядок, идут спектакли, и, кстати, горожане их хвалят…

Пресловутая программа «Фасады Санкт-Петербурга». Особенность ее в том, что охватывает она не отдельные дома, а фронт застройки улиц. Более ценными фасадами занимается КГИОП — там идет полноценная научная реставрация, менее ценными — районные администрации, там достаточно простого ремонта. С 2005-го по 2010 год отремонтировано 1700 фасадов, из них по адресной программе КГИОП (реставрация особо ценных объектов) — 300 адресов на сумму 3,7 млрд рублей. В 2011 года в программе реставрации 143 фасада, из них КГИОП делает 73 объекта (1 млрд 651,7 млн рублей).

Вообще после 2003 года в городе начался «реставрационный бум». Размах работ впечатляет: в 2008 году, на пике бума, реставрационный бюджет Петербурга был примерно равен реставрационному бюджету Франции со всеми ее городами, замками и самим Парижем. С подачи Валентины Матвиенко был побежден нелепый закон, запрещающий финансировать из городского бюджета объекты федерального подчинения, — это позволило спасти десятки федеральных памятников. Например, тот же Алексеевский дворец или Троицкий собор — ни одно из снесенных зданий по значимости не дотянется даже до фундамента этих домов.

За последние восемь лет город снова стал одним из мировых реставрационных центров. Всего лишь одна мелочь: три раза подряд он брал золото на сверхпрестижной реставрационной выставке «Денкмал». А если говорить в комплексе, с учетом сложности и разнообразия работ, то мы уже сейчас если не впереди планеты всей, то уж точно в первой тройке.