Эхо Москвы в Санкт-Петербурге Четверг, 26 июля 2007

http://www.echomsk.spb.ru/content/interview/default.asp?shmode=3&ida=56065

ПРОСЛУШАТЬ http://echomsk.hst.ru/radiocasts/26-07-07dementeva.mp3

Вера Дементьева,

Ведущие: Лев Гольдштейн.
Гость: Вера Дементьева.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: 13 часов и почти 7 минут в Петербурге. У микрофона Лев Гольдштейн. Мне помогает со звуком Илья Печенкин. И у нас в гостях Вера Дементьева, глава КГИОП, председатель Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры. Добрый день, Вера Анатольевна!

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Добрый день!

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Очень много вопросов. Вопросы пришли к нам на сайт, и у нас, у журналистов «Эха Петербурга» тоже есть вопросы. Поэтому, наверное, может быть, без вступительных слов сразу к теме. И тема - Крюковские казармы, и тема - Крюковские казармы, Новая Голландия как часть проекта и переезд туда Военно-морского музея. Что на данный момент уже решено и что будет делаться?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Мне кажется, что сама идея, сейчас она как-то всеми одобрена. Там, действительно, красивая ситуация складывается - и Новая Голландия, и вся эта тема морская, и Крюковские казармы, и, более того, это традиция, мы проанализировали внимательно, как складываются музеи других стран, у которых был золотой век навигации, поэтому мне кажется, что для нашего музея нужно создать максимально красивые условия, и поэтому комитет по охране памятников сделал своего рода концепцию, в которой показал возможности как этого здания, так и всей территории. Нам показалось, что это очень интересно, и я благодарна ученому совету Музея военно-морского, он также ее отсмотрел, и их тревоги по поводу судьбы собственной, музея, конечно, они обоснованны. То им говорят, выезжаем в устье Смоленки, что само по себе красиво, новый музей, кто бы говорил. Но в то же время существует вполне добротное здание, которое нынче используется не так эффективно. И традиции есть приспособления подобных зданий под экспозиционные нужды, и, как говорится, все получилось, поэтому уже сейчас Комитет по строительству проводит тендер. Вскрытие, насколько я помню, 3 августа, конвертов, и мы будем иметь уже конкретных подрядчиков, которые возьмутся и за проектирование, и за освоение этого объекта.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Если говорить о Крюковских казармах, которые на территории Новой Голландии, при их реконструкции что-то будет сохранено или там очень сильно все пострадает?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Нет, вот поэтому мы и брали не только на то, чтобы там официально выдать письменное задание и словесно это все описать. Мы сделали образно, наглядно графики, чтоб все это видели. Сохраняется всё, что является особенностями этого объекта культурного наследия, он федерального значения, и лучше сделаем это мы, чем это сделает кто-то другой. Допустим, там нет возможности организовать вход в музей, как со стороны площади Труда, так и со стороны Мойки. Мы развернули, показали, как пойдет экспозиция, как освоить атриум, с тем чтобы сохранены были не только фасады, но также предметы охраны в виде перекрытий сводчатых первого этажа, перекрытий второго этажа. Безусловно, композиция пространственная, безусловно, ограждающая стена, она всем известна своей анекдотичностью, там уже и такого рода истории зафиксированы в Петербурге. Поэтому там единственное приспособление - это внутренний треугольный двор, атриум, который тоже делается и приспосабливается аккуратно. Кроме того, нам хотелось, чтобы это было образно, и ключ был найден, поэтому даже опоры нами стилизовывались под своего рода мачты, дополнительный зал - под днище корпуса с переходными мостиками. Это только концепция. Конечно, проект может иметь какие-то отступления, более того, это уже авторское право, но возможности этого здания абсолютно всем стали очевидны: да, музей туда может переехать.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Насколько я понимаю, срок - 2009 год примерно?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Да, к юбилею, к 300-летию музея. Предполагается к этой дате завершить все работы, что, подчеркну, реально. У музея свои заботы, и музей беспокоится сейчас о том, что...

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: На какие деньги перевозить?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: На какие деньги перевозить. Вы знаете, эта тема, конечно, затронет сердце каждого, кто хоть раз столкнулся с собственным переездом с одной квартиры на другую или просто с выездом. А что касается музея, я просто напомню. В 1941 году музей за 2 недели эвакуировался в Ульяновск. И ничего не сломали, ничего не изуродовали, так что надо вспомнить тот опыт.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Опыт войны.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Да, опыт войны, когда вывозились многие ценности, и работали ведь сами музейщики.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Тогда всё делалось по приказу, а теперь нужны деньги.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Я думаю, что в этом проблемы не будет, поскольку об этом музее попечение имеют и министр обороны, и губернатор Валентина Ивановна Матвиенко. Поэтому я думаю, что эти деньги по старому договору, переезд за министерством обороны. Но если какие-то будут проблемы, неужели город оставит музей в беде! Да нет, конечно.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Продолжаем военно-морскую тему. Форт «Александр», это район Кронштадта, это дамба, которую строят, точнее, комплекс защитных сооружений. И вот, ваш комитет приостановил работы по дноуглубительным работам, которые должен проводить Росстрой. Там конфликт двух ведомств, с одной стороны Росстрой, с другой стороны теперь находится под управлением президентским, скажем так, администрации президента, ФГУ «Государственный комплекс «Дворец конгрессов», точнее. Как всё это сейчас? Это же, с одно стороны, приостановка работ срывает сроки завершения комплекса защитных сооружений. В каком сейчас там всё виде и почему потребовалось приостановить эти работы в районе форта «Александр».

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Вы знаете, я бы не связывала приостановление работ именно с действиями комитета, как и то, что комитет не участвует в конфликте сторон, он мне неизвестен, этот конфликт. О том, что мы неоднократно писали Росстрою, что дноуглубление проходит слишком близко к объектам культурного наследия и, в частности, к упомянутому вами объекту, и что, кроме того, в проекте, который они представили, нет ни компенсационных мероприятий, ни мероприятий, которые бы могли просчитать нагрузки, как от льда, так и волновые удары. Это требования законные! И более того, ссылки на то, что «кто это будет делать», либо управление делами, либо Росстрой, закон отвечает на это очень четко: тот, кто ведет хозяйственную деятельность непосредственно вблизи зданий и памятников. Поэтому нет тут никакой ошибки, и, более того, приостановление, как вы понимаете, мера вынужденная, потому что мы не получали ответа на наши запросы, было даже совещание у Александра Ивановича Вахмистрова, так что это вполне осознанная политика правительства Санкт-Петербурга. Обрушение объекта - и так подводная часть слабая. Это же всем известно. Я думаю, что они разумны. И почему обязательно нужно связывать? Скорее, это связывается с другими вещами - с возможным неосвоением государственных средств. Но время на то, чтобы отработать, мы же не сегодня поставили, что нужны корректировки документации. Мы же об этом говорим уже года три.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: То есть это давняя истории на самом деле?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Давняя история.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: И ситуация на данный момент, что? Ждете реакции со стороны Росстроя?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Ждем реакции со стороны Росстроя, ждем реакции со стороны государственного строительного надзора, точнее, федеральной экспертизы, куда мы тоже отревизовать проект в части соблюдения охранного законодательства. Ждем ответа. Я думаю, что это заставит поторопиться людей.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Понятно.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Ну а как тут быть.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Ваша позиция понятна.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Я понимаю, да, конечно, но разве это было бы оправданием дноуглубительной работы и обрушения объекта? А если это, не дай бог, произойдет? Кто будет нести ответственность? Я понимаю, что Росстрой. И они должны это четко осознавать, что закон набирает свою силу об объектах культурного наследия. У нас сейчас уже и региональный закон вышел, поэтому наш федеральный закон ничуть не хуже по своей силе, и его надо соблюдать.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Следующий вопрос, может быть, он чуть преждевременный, но ведь, после того как передано это управлению администрации президента, там ведь собираются строить некий комплекс, в том числе, развлекательный, культурный. Как при этом будут сохраняться те объекты, которые на форте находятся?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Ну, задание мы выдавали, а проект еще к нам в официальном порядке не поступил. Я не вижу проблем в его согласовании, подождем, когда он поступит официальным порядком. Мне кажется, он вполне такой приемлемый и дает новую жизнь объекту.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Хорошо. Еще одна проблема в городе Пушкине. Дом Алексея Толстого или дом Вуича. Объясните эту ситуацию. С одной стороны, насколько я понял, принято решение, по которому дом Вуича выведен из состава памятников архитектурных, так я понимаю.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Нет. Такого решения не принято. И здесь я хотела бы дать разъяснение, поскольку версий, действительно, очень много. Такое решение принял совет по культурному наследию, который, действительно, существует при губернаторе Санкт-Петербурга и имеет право рекомендации. А дело все в том, что он у нас учетный, а точнее еще, выявленный памятник, объект культурного наследия, который проходил весь свой кандидатский стаж, уже 15 лет как он сидит в этой кандидатской категории памятников, и он у нас шел как памятник архитектуры, дом Вуича. Да, действительно, был проявлен инвестиционный интерес к этому объекту, была представлена и внесена к нам экспертиза историко-культурная, сделанная по заказу инвестора. В ответ мы не согласны были с выводами этой экспертизы и заказали за свой счет встречную экспертизу. Надо сказать, что и та, и другая экспертиза были добротны в исторической части, но абсолютно необоснованны в выводах. А совет по культурному наследия отсмотрел, и мы действительно убедились, что от дома Вуича, это действительный статский советник, который владел этим домом, фактически ничего не осталось. И держать его под охраной как дом Вуича, это принял решение совет, нецелесообразно. Но надо зафиксировать историю этого участка и этого дома, как дома, связанного с жизнью и деятельностью многих и многих литераторов, в том числе 8 лет там проживал Толстой. И я чрезвычайно рада такому обороту событий, потому что вообще-то этой теме, созданию музея, 50 лет. 50 лет, ни шатко ни валко, там была какая-то переписка, кто-то вяло интересовался. Дом расселен уже несколько десятилетий назад, совершенно в таком заброшенном состоянии, ну и, думаю, мы, члены совета, не сговаривались, но мы решили специально привлечь внимание к состоянию этого объекта. Итак, будет третья экспертиза, которая докажет, что осталось подлинного в этом перестроенном здании на момент жизни Толстого. Вот тогда КГИОП и будет принимать решение, как мы его учитываем в наших списках. Как памятник архитектуры - но он, действительно, не памятник архитектуры. Он имеет другое значение - историческое. Как память места? Или там делать мемориальный музей? Очень я рада, что такое обилие просто пришло от горожан, и музей, наконец-то, Всероссийский музей Пушкина берется за это письмо, Некрасова, и Даниил Александрович Гранин, я уже не говорю о семье Толстого, которая готова предоставить в наш адрес имеющиеся архивные материалы. Будем считать, что эта тема близится к решению, а что касается, что там будет музей или нет, то это уже не моя компетенция. Но мне бы очень хотелось, чтобы эта тема исчерпала свою 50-летнюю историю.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Понятно, а чья это тема?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Комитета по культуре. Района, Комитета по культуре - какой статус у этого музея. Музей-то надо чем-то наполнить. А для нас принципиально важно, что там сохранилось аутентичного, что будет подвержено музеификации, что можно будет приспособить под иные нужды, под музейные, в частности.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Когда экспертиза ваша будет, которую вы заказали, готова?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Ее делает Михаил Толстой, поэтому ждем. Нет, никто тут нас не гонит, и более того, никакого правового акта мы сейчас выпускать не будем, хотя, подчеркиваю, он будет снят с охраны, как выявленный объект культурного наследия, как памятник архитектуры, связанный с малоизвестным Вуичем.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Хорошо, спасибо. И потихоньку будем переходить уже к вопросам, которые пришли на наш сайт. Тема такая: тема высотного регламента. Марина Анатольевна Потапова. «Всего 2,5 года назад был принят временный высотный регламент, документ принят действующим правительством Петербурга, подписан губернатором, и тогда вы и губернатор, что наконец появился инструмент, который позволит защитить город. Почему же теперь и губернатор, и вы выступаете, как пишет госпожа Потапова, за фактическую отмену тех ограничений, за которые выступали всего 2,5 года назад?» И попутно письмо, которое нам прислал Михаил Шаров на сайт. «Если встать на Шпалерной улице лицом к Смольному собору, прекрасно видно, как над ним нависает здание, возводимое на другом берегу Невы на Охте. А оно всего метров 70. Теперь увеличьте его в 5 раз. Неужели для вас не очевидно, что искажение только одного такого вида, открывающегося со Шпалерной, достаточно, чтобы осознать недопустимость строить башню «Газпрома» на этом месте?» Ну и мой вопрос, связанный с этим, сразу все в кучу я собираю, а потом дам возможность вам ответить. Что все-таки в Новой Зеландии на сессии ЮНЕСКО, действительно, в ходе 31-й сессии Комитета ЮНЕСКО сказали об этом проекте? Может быть, с этого начнем.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Да. Очень много версий. Я на сессии комитета всемирного наследия ЮНЕСКО, вы абсолютно правильно назвали, не была. У нас был командирован туда Борис Михайлович Кириков. Много версий, даже вы знаете, что пошли публикации и цитирования. Документа пока оформленного в виде решения сессии нет. Но, безусловно, для нас это не было тайной, и более того, до начала сессии мы эти бумаги получали, поэтому тут тайн никаких нет. Обращается Комитет всемирного наследия непосредственно к Российской Федерации, ибо, напомню, не Санкт-Петербург, а именно Российская Федерация, является страной-участником конвенции об охране культурного наследия. Не тайна, что нам рекомендовал Центр всемирного наследия, это орган, который действует в период между сессиями комитета, сделать ландшафтно-визуальный анализ степени влияния проектируемого здания на исторический центр Петербурга. Что мы и сделали. Поэтому тут никаких неожиданностей нет. Центр просит представить. Подождем, когда получим официальный документ из Российской Федерации, от российской комиссии ЮНЕСКО. Я могу заранее сказать, что, безусловно, эксперты ЮНЕСКО осмотрят и сами проектные материалы, и ландшафтно-визуальный анализ и сделают свой вывод. Вот всё. Да, действительно, там есть рекомендация, которая говорит о том, чтобы приостановить движение проекта. Но сегодня этот проект - собственность «Газпрома», поэтому власти пока к нему не имеют отношения, за исключением того, что в городе идут такие дебаты и у людей разное отношение к этому проекту. Ну а для меня, для комитета по охране памятников эта сессия имеет еще очень большое значение. Мы ведь, действительно, в течение очень многих лет, и мой предшественник Никита Игоревич Явейн обращался в Комитет всемирного наследия в связи с тем, что у нас неясности были с документацией по нашей номинации. А вот это уже серьезно. Это означает, что наша документация в графике и по своему составу представлена очень плохо. С точки зрения новых требований, на тот момент, наверное, такие документации были разрешимы, и приезжали сюда эксперты ЮНЕСКО, они нам выдали конкретные поручения произвести идентификацию объектов, уточнить расположение объектов, границы, зоны буферные. Вот эту работу мы и сдавали. К сожалению, объект у нас один, а расположен он сегодня уже на территориях двух самостоятельных субъектов: области и нашей. Область еще эту работу не завершила. И это не претензия в их адрес. Вы знаете, даже поручения приступить к этой корректировке объектов всемирного наследия область ведь не получала. Это мы добились такого. Ну вот сейчас уже и область подключилась, так что у нас идет сшивка всего объекта, и до 1 февраля мы обязаны представить нашу версию, она согласована. Там серьезная работа, картография.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: То есть это версия того, что является предметом охраны.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Как объекта всемирного наследия. Как то, что является действительно универсальной мировой ценностью. То есть это очень ответственная и серьезная работа, которую мы ведем с Советом по культурному наследию, и это большая картография.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Хорошо. А что касается замечаний двух наших респондентов, которые прислали на сайт?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Что касается первого замечания, то эта абсолютно неправильная информация меня удивляет. Дело всё в том, что, действительно, регламент был принят 2,5 года всего-навсего, а ведь сделан был очень давно. У него просто не было шансов быть принятым. Понятно, это никому не выгодно было. Принят сознательно, и он ведь называется у нас временный высотный регламент. Почему временный? До правил застройки мы пытались хотя бы что-то ввести, с тем чтобы приостановить строительство сооружений, подобных «Монблану», «Авроре» и так далее и так далее. Поэтому никаких оснований для его пересмотра, за исключением того, что он действительно очень обобщенный. Ну, допустим, речь не идет о том, чтобы там предельные параметры высоты увеличить. Речь идет и о других параметрах, в частности, в районе Невского 28 метров высоты внутриквартальной застройки это всё вытарчивает, и это видно. Поэтому он нуждается в корректировке, и эта работа ведется нами с КГА, и, кстати, между прочим, редкий случай, нет противоречий с КГА.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Понятно. Ну, что касается вашей позиции относительно этого проекта, которого пока еще нет, 396 метров.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Да, мы ведь делали анализ. Анализ, он визуальный, его комментировать не надо. Здесь все всем видно. Но мне так хочется, чтобы люди как-то определились петербуржцы сами, без того, чтобы слушать и петь с чужих голосов. Могу сказать, что все голоса несамостоятельны. Я была на этом градостроительном совете, и без валидола туда ходить никому не рекомендую. Что меня порадовало, что абсолютно все выступающие расписались в преданности наследию. Кто расписался в преданности наследию - те авторы и архитекторы, которые готовят проекты со сносом объектов культурного наследия, те авторы и архитекторы, согласователи проектов «Монблана», «Авроры», упомянутого семидесятиметрового на том берегу Охты, который Михаил вспомнил. Чем мы недовольны, мы, конечно, недовольны не только высотой. Высота - это, в общем, вторично, а сама-то архитектура какая? Ведь это же не секрет, что сегодня у нас по пальцам рук можно пересчитывать хорошие объекты. Другое дело, что это объективные процессы нашего развития. Архитектура тоже не может из кризиса раз - и сразу же на шедевры выходить. Что касается самой по себе этой башни, я готова расписаться, что это очень интересная архитектура, концептуальная и новая. Для меня проблемным является ее отношение, не влияние на исторический центр, а непосредственно соседство с такими шедеврами мировой архитектуры, как Смольный собор и монастырь. Вот это, конечно, разность их восприятия. Хотя могу сказать, что запас прочности, запас красоты у Смольного собора таков, что он держит свой ансамбль. Но мне кажется, что здесь должны решать все петербуржцы, и, возможно, то, что у нас сейчас сама тема сохранения культурного наследия, вот если вам придет в голову подсчитать или провести какой-то рейтинг излюбленных тем бесед петербуржцев, то, о каких темах говорят петербуржцы, то, наверное, наследие займет вообще первые строчки этого рейтинга. Нисколько не сомневаюсь. Это решать, прежде всего, нам. Конечно же, и эксперты ЮНЕСКО скажут свое мнение. Понятно, что Российская Федерация обязана учитывать их требования. Это за пределами их территории, но влияет. Вопрос, как влияет?

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Понятно. Что же, мы уходим на Москву и продолжим разговор после перерыва.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: 13 часов 34 минуты. У нас в гостях по-прежнему Вера Анатольевна Дементьева, глава КГИОП, и мы продолжаем разговор на тему культурного наследия нашего города. Мы остановились на «Охта-центре», начали разговор об «Охта-центре». Вопрос в продолжение этого разговора, когда может появиться проект окончательный этого объекта и, соответственно, последующее обсуждение?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Я думаю, о проекте пока еще рано говорить, пока представлена концепция освоения этой территории на градсовете и первые попытки сделать планировочное решение. Я могу сейчас говорить только о том, что касается моей части этого вопроса. Она заключается в следующем, что Центр всемирного наследия, мы уже обратились с письмом с тем, чтобы они установили конкретную дату. Было пожелание как можно скорее это сделать, поэтому мы отправим все материалы, связанные с нашим ландшафтно-визуальным анализом возможного влияния этого объекта на исторический центр. Мы готовы эту работу представить для Центра всемирного наследия, поскольку делали по их рекомендации, и кроме того, ее уже все видели. Поэтому мы готовы, а что касается авторского коллектива, когда представят авторский коллектив, я также знаю из средств массовой информации, из заявлений авторов, что они тоже готовы к этому путешествию. Либо ЮНЕСКО, Центр всемирного наследия, их специалисты, эксперты приедут сюда, либо в Париже.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Но это 2008 год уже?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Нет. Я думаю, что это будет намного раньше. Проектные материалы, что мешает сейчас посмотреть? Я не знаю, это добрая воля авторов. Но вообще-то Центр всемирного наследия обращается к Российской Федерации. А вот Российская Федерация, что она сейчас может представить, работу, которая принадлежит авторам и «Газпрому»? Это добрая воля их, они ничего не скрывают, отвезут. Будет заключение, чем раньше это заключение будет, тем, на самом деле, лучше. Согласитесь, что это серьезный будет аргумент в наших спорах и в таких беспощадных дебатах, которые мы в городе ведем.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Хорошо. Вопросы еще с сайта. Пишет Дарья Александровна. «В Петербурге немало обычных людей, жителей города, ратующих за сохранение культурного наследия города. Многие неравнодушны к его судьбе, многим больно смотреть на разрушающиеся скульптуры. К примеру, только у меня на примете более десятка тревожных адресов с данными о домах, памятниках, я сокращенно читаю. Люди могли бы помочь. Не планирует ли КГИОП открыть что-то вроде горячей линии или провести акцию на манер «Народной инвентаризации». Старожилы говорят, что когда-то при КГИОПе работал Клуб знатоков города. Есть ли он сейчас, если нет, будет ли возрожден?»

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Акция «Инвентаризация», она ведь проводилась совместно. КУГИ - основной ведущий, конечно, мы тоже всё это мониторили. Поэтому такая акция... Мы же за каждым объектом следим. Что касается вот здесь названных адресов, то это фасадная программа, поэтому, если что-то конкретно интересует, я вижу сейчас вопросы по дому Веге, это 2008 год, мы уже встречались с руководством ТСЖ, объединяем усилия для ремонта и реставрации этого значительного фасада. На Саперном, 13 уже ставятся леса, это программа этого года. На Египетском доме тоже ставятся леса. Поэтому что ж, всё разом, конечно, нельзя привести в порядок, даже если нам будут давать очень много денег. Это же реставрация, для нее нужны квалифицированные руки, поэтому делаем то, что можно, а что у нас это теперь, без пафоса говорю, наша программа фасадная, она, конечно, уникальна, но основа-то ее - вынужденность, правда? Никто ж не заставляет так масштабно. Ну довели до такого состояния, и вот теперь мы... Конечно, тут пафос неуместен, надо это делать, да и всё. Хотя результаты хорошие, и люди отмечают, как изменилась городская среда города, как она стала дружелюбнее. Да и ходить-то ведь раньше было опасно по тротуарам, на которых с домов падали элементы декора.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Понятно. Ну и бегло по другим вопросам. Заброшенная гауптвахта на Садовой, 37. На здании леса. Что там, обрело хозяина здание или что там делается?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Да. Мы ведем реставрацию фасадов, а там комитет по инвестициям и туризму будет делать свой туристический справочный центр. Ну, знаете, буквочка «i». А мы в этом году должны сделать фасады. Так что не заброшенная уже.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Понятно. Дарья Александровна интересуется, вернее, пишет: «Помогите. Набережная канала Грибоедова, 71, на фасаде гибнут атланты работы Сюзора». Ну и многие другие адреса указаны.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Да, не первый уже вопрос, не впервые по этим атлантам. 71, канал Грибоедова, равно как и все набережные, что называется, по рекам и каналам, 2008 год, все будут завершены. Реставрация.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Дом 112 по Невскому. Планируется, действительно, его снос или нет? Слухи якобы ходят, пишет нам Олег Борисович.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: 112-й не объект культурного наследия, но сам Невский у нас охраняется. И по всем, будь то и новая номинация, это объект культурного наследия всемирного значения. Таких документов к нам не поступало, знаю из средств массовой информации, что застройщик проявляет, то есть уже были какие-то выброшены первые камни, а у нас есть сейчас региональный закон, который вот-вот вступит в силу, поэтому там особый порядок сноса, поэтому маловероятная ситуация.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Ситуация вокруг Шуваловского парка. «В аварийном состоянии находится не только парк, но и усадьба Шуваловка. Что предпринимается для исправления ситуации?» Пишет Павел.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Спасибо большое Павлу. Может быть, нас слушает НИИ токов высокой частоты, потому что у нас это ну настолько серьезная проблема! Мы их замучили уже исками и штрафами. У нас пять исков в разных судебных инстанциях рассматривается. То есть пользователи объекта, и парка, и находящихся на нем усадебных построек, они просто никакие. И я буду ставить вопрос у губернатора, с тем чтобы федеральные органы обратили внимание на этот объект, он федерального значения, и, конечно, они должны освобождать. Если так дальше пойдет, либо пусть привлекают какие-то ресурсы, потому что всё, что они творят, даже коммерческое использование, которое могло бы приносить какую-то копейку на содержание этих зданий, обращается против этих объектов.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Дарья Александровна еще один вопрос задает. «Какова судьба двух скульптур сфинксов, демонтированных с набережной Малой Невки?» Близнецов-скульптур на Египетском мосту. Что известно на данный момент, ведется ли сбор средств на них, ну и так далее. Как идет сбор средств?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Дарью Александровну я знаю, конечно. Это ее идея, она долго искала эти сфинксы, нашла. Дело в том, что это пробные отливки некачественные, первые отливки, которые Соколов пробовал, поэтому их не установили. Но мы нашли им новое место, поэтому проблем нет, и я думаю, что 27 мая мы их вернем. Я пока говорю о том, что это сюрприз, и не очень хочу говорить. «Магазин подарков» - это все-таки подарки, поэтому мы хотим сделать подарок, и уже знаем, от кого и как. Могу сказать, что да, меценат есть.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Хорошо, еще два вопроса с сайта и, может быть, успеем принять один звонок, хотя уже сомневаюсь в этом, честно говоря, по времени. «Какое конкретное наказание понесла компания «Адамант»?» Речь идет о здании на углу Литейного и Чайковского. И аналогичный вопрос в отношении компании, осуществлявшей разборку дома номер 116 по Невскому. Говорилось в прессе о том, что варварским методом была осуществлена. Кого и насколько оштрафовали? Известно или нет?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Органы государственного строительного надзора устанавливают меры наказаний и штрафы, поэтому вопрос к ним. Но их оштрафовали, и очень серьезно.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Но, по-моему, там речь шла все-таки не об «Адаманте», а о другой фирме.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Я думаю, что речь идет о «Стокманне», о 116-м и 114-м доме.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: И еще вот Литейного угол и Чайковского.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Этот дом - не наш объект культурного наследия, но он примыкает. Это такая встройка была. Да, за превышение разборки наказаны, конечно, но надо просто думать о том, чтобы создавать такие условия, чтобы невозможно было так работать в городе.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Понятно. И вот Иван Ильич спрашивает в отношении здании гостиницы на Почтамтской улице. «Безобразный стеклянный его пузырь вылез над Исаакиевской площадью, исказил историческую панораму. Согласовывалось ли это безобразие?» Ну и так далее.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Могу сказать, что это безобразие с Комитетом по охране памятников и, уж буду конкретна, поскольку много обвинений в адрес моего предшественника, подписи Никиты Игоревича Явейна под этим проектом нет. Комитет по охране памятников согласовал только приспособление фасада. А вот этого безобразия, этого проекта Никита Игоревич не согласовывал. Если такие бумаги и есть, то Никита Игоревич и я готовы их отсмотреть. Уверяю вас, что это не единственный случай подделок его подписи.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Можно ли разобрать, обратившись в прокуратуру?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Нет, на тот момент нарушений не было

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: На тот момент нарушений не было.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Нарушений не было. Да, вот это такая реальная проблема. Поэтому вот эти вот наши постепенные шажки с великим трудом, как то высотный регламент, ведь ничего же этого не было. Можно было там как угодно договариваться. Это первые инструменты влияния на историческую среду, на какое-то хоть приведение в порядок как уплотнительной застройки, так и вообще создания новых объектов исторической среды.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: То есть это до временного регламента еще было?

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Это было до временного регламента. Это вообще не было никаких параметров.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Понятно. Ну что ж, вопросов остается очень много. Мы даже не смогли подключить сегодня звонки, поскольку не исчерпаны были вопросы с сайта. Спасибо большое, ждем вас еще.

В. ДЕМЕНТЬЕВА: Спасибо вам большое, мне было с вами интересно.

Л. ГОЛЬДШТЕЙН: Вера Дементьева, глава КГИОП.