"Охта-центр": как это будет на самом деле?

5 канал Санкт-Петербург 4.12.2009 20:00 http://www.spbtv.ru/guest.html?program=1328

Ведущие: Михаил Титов, Ольга Гутник

Гости: Филипп Никандров, главный архитектор проекта "Охта-центр", Владимир Бортко, режиссер

М. ТИТОВ: Добрый вечер. «Петербургский час» в эфире «Пятого канала». Смольнинский суд Петербурга сегодня отказался приостанавливать работы на месте будущего строительства общественно-делового комплекса «Охта-центр». Противники высотки утверждали, что ее возведение может разрушить находящиеся там исторические объекты: древние крепости Ниеншанц и Ландскрона. Сторонники проекта говорят, что эта и другие угрозы слишком преувеличены. Послушаем сегодня их аргументы. В студии – Ольга Гутник…

О. ГУТНИК: …и Михаил Титов. Присоединяйтесь к разговору и вы. Телефоны прямого эфира: 635-8550 и 635-85-51. Наш сайт: www.spbtv.ru. Там принимаем ваши мнения и вопросы.

М. ТИТОВ: В гостях сегодня главный архитектор проекта "Охта-центр" Филипп Никандров и кинорежиссер, один из самых титулованных защитников башни, Владимир Бортко. Добрый вечер, уважаемые гости.

Ф. НИКАНДРОВ: Здравствуйте.

В.БОРТКО: Добрый вечер.

М. ТИТОВ: Первый вопрос у меня будет. Филлит Валерьевич, наверное, к Вам, прежде всего. Действительно ли на месте археологических раскопок уже начались строительные работы? Ведь мы знаем, что по нынешним строительным нормам все археологические изыскания должны быть завершены до начала строительных работ.

Ф. НИКАНДРОВ: Это абсолютно неверно. Строительные работы не начались. Сейчас ведутся изыскания. В том числе изыскания включают в себя испытания конструкций, свай – барретт так называемых. Это совершенно не повредит археологическим раскопкам.

М. ТИТОВ: И, если можно, вот еще так, коротко, чтобы задать тему нашего разговора, буквально три, предположим, позиции, не больше. Почему за? Что даст «Охта-центр» Петербургу?

Ф. НИКАНДРОВ: Это символический проект.

М. ТИТОВ: Ну, давайте. Новый символ, да?

Ф. НИКАНДРОВ: Это новый символ города в XXI веке, это определенные амбиции, которые город должен иметь как мегаполис европейский. Естественно, это новые кадры, рабочая сила. Это, скажем так, инвестиции в город, регенерация района.

М. ТИТОВ: Символ, инвестиции и новый облик.

Ф. НИКАНДРОВ: Нет, это больше того. Скажем, для города это, например, новая обзорная площадка. Город может видеть этот шедевр градостроительства.

О. ГУТНИК: Это уже экскурсионные интересы, туристические.

Владимир Владимирович, Вы как считаете? Почему «Охта-центр»?

В.БОРТКО: Вы знаете, кратко перескажите свою биографию. Масса причин. Прежде всего потому, что это красиво, это очень красиво. Я должен сказать… мне неудобно говорить сидящему здесь прямо в лицо комплименты. Поверьте мне, Вы для меня – никто и ничто, но мне это очень нравится. Мне это нравится еще и по тому, как это стоит. Это стоит в том месте, где должно стоять. Мне нравится, что оно заканчивается остреньким пиком, очень характерным для Питера, но выглядящем совершенно по-другому, и не портит этот город. Мне нравится то, что придут в город деньги – не большие, не колоссальные, а немеренные совершенно для нас с вами, для нашего города, который долгие, долгие годы был, мягко говоря, пасынком судьбы. А теперь есть возможность. И это только небольшая часть.

М. ТИТОВ: Понятно. Давайте на этом остановимся. О плюсах и о минусах этого проекта предлагаю Вам поговорить после новостей.

Итак, сегодня говорим об «Охта-центре». У нас в гостях главный архитектор проекта Филипп Никандров и один из самых титулованных защитников «Охта-центра» режиссер Владимир Бортко. Филипп Валерьевич, первый вопрос, наверное, к Вам будет. Объясните мне, почему именно это место. Почему именно напротив Смольного собора?

Ф. НИКАНДРОВ: Место это выбрал заказчик прежде всего.

М. ТИТОВ: Заказчик-то Вас посвятил в свои тайные планы? Почему ему так понравилось это место?

Ф. НИКАНДРОВ: Вы знаете, это на уровне иррационального, потому что это… возможно, есть энергетика места. Вы знаете, это место пра-Петербурга. Здесь жили люди веками, тысячелетиями.

М. ТИТОВ: То есть, Вы, насколько понимаю, к этому месту, к выбору участка отношения не имеете.

Ф. НИКАНДРОВ: Абсолютно никакого.

М. ТИТОВ: Вам сказали: «Вот Вам, Филипп Валерьевич, участок. Нарисуйте нам здесь нечто»?

Ф. НИКАНДРОВ: На этом месте был совсем другой проект. Скажем, не высотный. Несколько башенок высотой, может быть, 50-60 метров. Был проект действительно, был девелопер, по-моему, финский девелопер. И он продал эту территорию заказчику.

М. ТИТОВ: А откуда взялась вот эта высота – 396 метров? Почему ни метром ниже?

Ф. НИКАНДРОВ: Было задание конкретное, которое определяло примерно ориентировочную высоту 300 метров. И было 6 участников, были выбраны из большого списка архитектурных компаний, выбраны всемирно известные компании, шесть компаний. И все они предложили… никто не предложил 300 метров – некоторые выше, некоторые ниже. Мы предложили выше – 396, но это связано исключительно с пропорциями, с гармонией, с силуэтом.

М. ТИТОВ: То есть, это не газпромовские амбиции – чем выше, тем лучше?

Ф. НИКАНДРОВ: Мы могли, так сказать, у нас был позыв играть от обратного, выиграть конкурс, нарушив его. Как правило, так и происходит – сделать такой низоскреб. Но вот энергия… В общем, я разговаривал с другими архитекторами, они тоже говорили: «Да, мы тоже думали нарушить условия, сделать ниже».

М. ТИТОВ: Подождите, Вы хотите сказать, что высотка, например, в разрешенные 100 метров для этого участка выглядела бы там ущербно? Я так понимаю.

Ф. НИКАНДРОВ: Она не была бы высоткой. А там было разрешено всего 48 метров на тот момент.

М. ТИТОВ: Нет, потом там внесли поправку – 100 метров разрешенная высота, по недавним…

Ф. НИКАНДРОВ: Она не была бы высотка, потому что не была бы высотная доминанта, потому что доминанта – это, скажем, суть доминанты – это превышение над рядовой застройкой, над окружающей застройкой. Посмотрите, что там есть – Свердловская набережная, дома длиной 200 метров. Доминанта должна соответствовать этим домам. То есть, она должна быть в высоту в несколько раз превышающей.

О. ГУТНИК: А высота Смольного собора?

Ф. НИКАНДРОВ: У Смольного собора – 93 метра.

М. ТИТОВ: То есть, получается, в 3 раза практически, да? Более чем…

Ф. НИКАНДРОВ: Смольный собор, я напомню, Растрелли не прочил Смольному собору роль доминанты. Если Вы посмотрите завершенный проект Растрелли, предусматривал колокольню высотой 143 метра.

М. ТИТОВ: Вам же, наверное, эта история знакома. В 2006 году, когда итоги конкурса озвучены были, трое из четырех архитекторов, которые участвовали – Норман Фостер, Кисё Курокава и Рафаэль Виноли – они вышли из состава жюри, потому что считали, что «возведение небоскреба такой высоты в непосредственной близости от исторического центра нарушит гармонию города». Вы не согласны с этим?

Ф. НИКАНДРОВ: Я могу свое мнение дать об этом, свою оценку. После этого они, в общем-то, молчали о своем поступке. Это поступок крайне неэтичный для членов жюри, конкурса – выходить из состава жюри, потому что им заранее, за несколько месяцев была выслана программа конкурса, где написано, что высота 300 метров ориентировочно. Если они не согласны с этой высотой были, они могли выйти из состава жюри в тот момент или, скажем, обратиться заранее. То, что они вышли, - это чисто политическое действие, потому что и у Нормана Фостера, и Кисё Курокава на тот момент в Петербурге были большие проекты – это, Вы знаете, и стадион, и Новая Голландия. Собственно, им нужно было заручиться мнением местной архитектурной общественности, чтобы их проекты согласовали. А на тот момент они просто поддались призыву Союза архитекторов Санкт-Петербурга и России бойкотировать этот конкурс, потому что это было опубликовано буквально за несколько недель.

М. ТИТОВ: Вот оно как. Скандалы, интриги, расследования внутри архитектурного сообщества.

Ф. НИКАНДРОВ: Союз архитекторов опубликовал свой призыв бойкотировать конкурс, не видя ни одного конкурсного предложения, еще до того как были выставлены предложения. 6 всемирно известных компаний – был такой объявлен бойкот.

М. ТИТОВ: В таком случае претензии ЮНЕСКО к городу в том случае, если здесь появится небоскреб – это тоже политика? Ведь мы сейчас – единственный, наверное, город в стране, который включен в список мирового культурного наследия. И мы знаем пример Дрездена, который только что построил мост в исторической части. ЮНЕСКО исключило его из списка. Я понимаю, что это не дает никаких денежных, может быть, преференций. Но это определенный статус, согласитесь. И вот сейчас вылететь, таким образом, из списка ЮНЕСКО.

Ф. НИКАНДРОВ: Мы еще не вылетели, прежде всего. Да, есть определенная угроза, да. ЮНЕСКО реагирует на письма оппозиции, оппонентов, прежде всего.

М. ТИТОВ: То есть, Вы предлагаете сначала построить, а потом уже предъявить ЮНЕСКО построенный небоскреб.

Ф. НИКАНДРОВ: ЮНЕСКО не выражало озабоченности по поводу строительства зданий, скажем, «Монблан» или Биржи новой на Васильевском острове, потому что к ним просто не обращались, к комитету. Поскольку было множество писем оппозиции, то ЮНЕСКО реагирует таким образом. На самом деле у ЮНЕСКО нет никаких законных оснований, скажем, исключать наш город. На настоящий момент строительство не ведется, проектная документация еще не согласована. Разговор идет о намерении, о концепции. На основании концепции исключить наш город невозможно. Необходимо созвать комиссию, к чему ЮНЕСКО призывает, и сделать всесторонний, объективный визуальный анализ влияния башни на центр города.

М. ТИТОВ: Владимир Владимирович, «Охта-центр» общество расколол, не скажу, что на две равные части. Противников, судя по опросам, гораздо больше, чем сторонников. И он, в том числе, этот небоскреб, расколол и творческую нашу интеллигенцию. Кто-то, как Михаил Боярский, защищает. И Вы в том числе, да?

В.БОРТКО: Подождите, а Гергиев не защищает?

М. ТИТОВ: Гергиев.

В.БОРТКО: Он самый именитый. Знаете, я скромный человек. Гергиев именитее.

М. ТИТОВ: Хорошо, соглашусь. Пусть Гергиев будет самым титулованным. Вы будете сразу после Гергиева. Но есть еще ряд творческих деятелей, которые выступают против. И там не менее титулованные люди, чем Вы с Валерием Гергиевым. Объясните мне Вашу позицию. Зачем, во-первых, Вам нужен такой раскол в творческом сообществе?

В.БОРТКО: Вам нравится Мона Лиза?

М. ТИТОВ: А какое это отношение имеет к «Охта-центру»?

В.БОРТКО: Это красиво.

М. ТИТОВ: «Охта-центр» - красиво?

В.БОРТКО: Да, это очень красиво. Можно показать, наконец-то?

М. ТИТОВ: Сейчас посмотрим. Просто вопросы красоты – они же очень относительны.

В.БОРТКО: Вы меня спрашиваете? Я Вам отвечаю. Мне нравится.

М. ТИТОВ: Мы сейчас посмотрим картинку. Одна из главных претензий, что башня «Охта-центра» будет просматриваться отовсюду. Я знаю, что Вы подготовились к эфиру. Мы можем сейчас посмотреть. Филипп Валерьевич, я Вас попрошу прокомментировать эти картинки. Мы сейчас увидим. Ночь, улица, фонарь, аптека. Это территория возле. Это сама башня с видом на город. Если можно, я прошу вернуть две картинки первые, чтобы понять нам, откуда. Это у нас что?

О. ГУТНИК: Это Марсово поле, по-моему.

М. ТИТОВ: Марсово поле. С Марсово поля ее не видно абсолютно, я так понимаю. Верните, пожалуйста, картинку. Хотим посмотреть с Марсова поля. Предыдущая картинка была. Мы не сделаем это, да, хорошо. Ладно, давайте на этом остановимся. А остановиться у вас не получится, да? Если можно, остановите на картинках, где она просматривается будто бы вживую. Не вот эти макеты. Пока сейчас у нас подгонят эту картинку, Филипп Валерьевич нам расскажет, каким образом ситуация моделировалась.

Ф. НИКАНДРОВ: Было сделано несколько моделей. Вот те виды, которые мы показываем, эти модели делал КГИОП очень простым способом.

М. ТИТОВ: Вот Марсово поле, да. Ну все, я тоже не успел опять заметить, где она. Вот она торчит.

Ф. НИКАНДРОВ: Он поднял вертолет на высоту 400 метров, и фотографы одновременно с 25 точек засняли вертолет на этой высоте. Потом врисовали точку. В данном случае здесь видно – башни силуэт накладывается на здание, которое сейчас доминирует – Большой дом. Я Вам напомню, что здание Большого дома было построено на месте разрушенной в советское время церкви. То есть, утрачено было всего около 100, даже более 100, церквей и соборов в советское время. Целый класс – их достаточно много в районе Охты. А сейчас там нет практически доминанты. Смольный собор закрыт уже другой, новой застройкой, которая вдоль набережной Робеспьера появилась. Поэтому в данном случае появляется в городе новый…

М. ТИТОВ: С учетом того, сколько в городе разрушено, никакой «Охта-центр» вида не города не испортит.

О. ГУТНИК: Вот Марсово поле. Вон, я вижу.

Ф. НИКАНДРОВ: Вот летом мы видеть не будем, но зимой, когда голые деревья, мы будем видеть башню «Охта-центра». Вот с Марсова поля это вид? К сожалению, здесь не видно на Вашей картинке. Если бы показали всю картинку, что шпиль Инженерного замка будет доминировать здесь. Башня находится достаточно далеко. Это 5 километров. И будет являться… если откуда и будет видно, то только с таких обширных городских пространств как Марсово поле.

О. ГУТНИК: А в створе Шпалерной улицы, например?

Ф. НИКАНДРОВ: В створе Шпалерной улицы ее не видно будет. Но в створе Шпалерной улицы видно 72-метровый жилой дом, который сейчас строится, который совершенно чудовищным образом каким-то был согласован без Градсовета, без всяких.

В.БОРТКО: Без ЮНЕСКО.

О. ГУТНИК: И тем не менее, как свидетельствует наш сайт (у нас сегодня небывалое количество вопросов), естественно, всех беспокоит, что исторический облик потеряет свой первозданный вид. Разумеется, это основная претензия в адрес… Вы понимаете? Речь идет об утрате исторического облика.

В.БОРТКО: Почему?

Ф. НИКАНДРОВ: Башня не строится в центре города. Она строится на промышленной окраине.

О. ГУТНИК: Филипп Валерьевич, Вы же согласитесь, что у нас есть промышленные окраины Рыбацкое, Купчино и так далее, которые можно назвать более депрессивными районами, чем Охта.

В.БОРТКО: А я Вам отвечу. Почему Вы его спрашиваете? Давайте я отвечу. Хорошо? Смотрите, пожалуйста, если мы решим строить в городе, что называется, доминанту, допустим, мы решили строить доминанту, о которой говорил сидящий архитектор. Высота ее определена, и конструкция определена. Она, кстати сказать, очень точно, на мой взгляд, попадает в архитектуру Питера. Она остроконечна, как и все доминанты вокруг. И то, что видели сейчас – мы сейчас видели крайне удачную вещь.

М. ТИТОВ: Вот этот кончик острый, Владимир Владимирович, еще просмотреть надо на такой высоте-то.

В.БОРТКО: Дайте с закончу. Хорошо?

М. ТИТОВ: Да, пожалуйста.

В.БОРТКО: Значит, если ставить ее так, что… понимаете, не увидеть эту самую штуку, которая 395 метров, невозможно. Важно, чтобы она была гармонична со всем городом. И она таковой является. Я же вижу все эти картинки, которые показывали мне в самолете и во всем остальном. Мы сейчас видим вот так. А когда мы видим ширину, ту самую небесную линию, то она не только не мешает, она очень украшает, делает Питер современным. В том же стиле, но современным. И это очень хорошо, и это мне очень нравится. Мне бы еще хотелось поговорить на одну маленькую вещь. Откуда такое событие… мы сидим сейчас второй раз в студии. Первый раз мы сидели на «Первом канале». Вы знаете, была поразительная история. Вот мы сейчас в живом эфире. Это живой эфир. В том смысле – что есть, то есть.

М. ТИТОВ: Ну да. Что скажем, то и услышат.

В.БОРТКО: В Москву тоже, знаете, на живой эфир приезжаете. Я бы не поехал. Я опытный человек, я знаю, что можно сделать в монтаже. Но, Вы знаете, приехав туда, мы узнали, что, оказывается, не живой. Вышел молодой человек, который начал говорить простые вещи. Знаете, я милый человек, Вы тоже милый человек, мы оба посерединке». И вдруг, первая фраза, которую говорит ведущий, пардон, конечно, не как Вы, куда похлеще: «А что, Вы думаете, Ваша кукурузина будет украшать город?». То есть, он встал на эту сторону. Мало того, тут же появляется титр: «Башня против города». Ребята, вы что, сами все решили уже без нас? Но этого мало. Там еще сидела какая-то женщина, которая хлопала и руководила всем этим. Это же безумные деньги. Кому же это надо? Я узнал, кому это надо.

М. ТИТОВ: Владимир Владимирович…

В.БОРТКО: «Первый канал»… Очень многих интересует, как «Первый канал» выступает против, когда все думают, что правительство – за. Почему? И вдруг выясняется. Выступает, извините, Черкизовский рынок. Вокруг «Газпрома», господа, это единственная работающая организация, которая держит, кормит всю страну. Там такие деньжищи. Существует целый Черкизовский рынок со своими интересами, с такими деньгами. И, представляете…

М. ТИТОВ: Владимир Владимирович, вот эти предположения, кто кормится за счет «Газпрома», оставим на Вашей совести. В принципе, те же самые претензии можно предъявить тем, кто защищает башню «Газпрома», наверное, я предполагаю. Но возведение этой башни… Мы говорим сейчас не об этом. Мы говорим сейчас о том…

В.БОРТКО: Возведение башни даст нашему городу с Вами возможность развиваться. Питер очень красивый, очень богатый и совершенно необычный город.

М. ТИТОВ: Я думаю, что и без нее мы, в принципе, можем развиваться совершенно спокойно и динамично.

В.БОРТКО: Можем, но значительно хуже, поверьте мне, с трудом и еле-еле. А с ней – как раз абсолютно по-другому.

М. ТИТОВ: Вопрос сложный.

В.БОРТКО: Сейчас даже вопрос не об этом. Вопрос о деньгах, что называется. А здесь вопрос не о деньгах. Здесь, как ни странно, вопрос о том, что это красиво, это делается первый раз почти за сотню лет, и это точно, на мой взгляд, соответствует архитектуре Питера.

М. ТИТОВ: Насчет «красивой» - это я уже сказал. Красота – понятие относительное, как и вкусы. Кому-то нравится арбуз, кому-то свиной хрящик. Можно выбирать из одного и из другого. Кому-то нравится «Охта-центр», кому-то не нравится. Но речь еще вот о чем. Филипп Валерьевич, Вы не боитесь, что Вас в связи с этим обвинят в нарушении закона. То есть, Вы по большому счету, возможно, начнете строить эту башню, нарушая закон, так как здесь высота ограничена 100 метрами. И ради Вас, ради этой башни, внесены изменения в Правила землепользования и застройки. Таким образом, Вы Вашим примером создаете прецедент, которому будут следовать в дальнейшем, скажем условно, нерадивые строители, которые захотят застроить или окружить весь исторический центр небоскребами.

Ф. НИКАНДРОВ: Прежде всего, законы не нарушается ни в настоящий момент, ни в будущем. Ничего противозаконного не происходит и не будет происходить. Если башня не будет согласована, никакой строительной активной деятельности на участке просто быть не может. Это Вы понимаете, да? К этому объекту прикованы, скажем, камеры и объективы не только Петербурга, России, а всего мира сейчас, потому что это дискуссия уже давно переросла рамки архитектуры или эстетики. Потому что речь идет о другом. Почему, скажем, люди дискутируют? По-моему, это нормально. Есть разные мнения, и это нормально. Если это было бы какое-то, скажем, безликое серое сооружение, такого не было бы, не было бы вообще никакой дискуссии. Это неизбежно.

О. ГУТНИК: Его сложно не заметить.

М. ТИТОВ: Да спорят не по поводу объекта – красив он или некрасив. Спорят по поводу того, Нужен он вообще такой высокий или не нужен в этом месте. Ради бога, если бы Вы строили где-то окраине, наверное, вопроса бы не возникло. Но когда огромная башня с остроконечным шпилем появляется в непосредственной близости к центру Петербурга, который за многовековую историю сложился, законсервировался, может быть. И люди видят в этом опасность наступления современности на историю, как произошло в Москве. Извините, Москвы исторической не осталось.

Ф. НИКАНДРОВ: Отвечу на Ваш вопрос. Петербург… здесь не стоит вопрос, быть ли Петербургу Венецией или Шанхаем. У Петербурга свой путь развития. Он пойдет по пути тех европейских городов, мегаполисов, где есть сложившейся исторический центр как в Петербурге. Это Вена, Барселона, Мадрид.

М. ТИТОВ: Мы сейчас уйдем на рекламу.

О. ГУТНИК: В Вене ничего выше Собора Святого Штефана в центре не построили.

Ф. НИКАНДРОВ: А мы не строим в центре. В Вене стоит 200-метровая башня.

М. ТИТОВ: Сейчас уходим на рекламу. После рекламы тогда посмотрим Ваши аргументы относительно европейских столиц.

Говорим сегодня об «Охта-центре». Вот Филипп Валерьевич Никандров, главный архитектор проекта, подготовил специально к с сегодняшнему проекту видеопрезентацию о том, как небоскребы вписываются в архитектурные облики европейских столиц. Филипп Валерьевич, комментируйте, что это за город.

Ф. НИКАНДРОВ: Прежде всего, нет, как бы это сравнительный ряд. Если сравнивать расстояние от «Охта-центра» до исторического ядра, то это расстояние превышает, причем, намного превышает расстояние от исторического центра целого ряда европейских городов-мегаполисов, где были построены гораздо раньше Петербурга и до высотных доминант в этих городах, которые строятся в этих городах в современное время. От деловых районов до центров городов гораздо меньшее расстояние в таких городах как Лондон, Париж, Вена, в данном случае Прага, это Милан, Барселона, Лондон, Берлин, Вильнюс, Париж.

О. ГУТНИК: В Берлине нет такого богатого исторического центра, как у нас.

М. ТИТОВ: Ну так высотки в Париже – они, в общем-то, далеко стоят, по-моему. Да?

Ф. НИКАНДРОВ: В Париже две высотки в центре города – это Эйфелева башня и башня Монпарнас.

М. ТИТОВ: Интересно, местные жители там сопротивлялись строительству или нет?

Ф. НИКАНДРОВ: Разумеется, сопротивлялись. Вы знаете прекрасно, это уже банальный пример, что творческая интеллигенция сопротивлялась строительству Эйфелевой башни.

О. ГУТНИК: И в Лондоне тоже.

М. ТИТОВ: Кстати, у нас есть звонок от жителя Красногвардейского района. Алло, добрый вечер. Мы Вас слушаем.

ЗВОНОК: Добрый вечер.

М. ТИТОВ: Добрый вечер. Представьтесь, пожалуйста.

ЗВОНОК: Меня зовут Татьяна Семеновна. Я вот живу на Среднеохтинском проспекте, прямо непосредственно недалеко от строительства «Охта-центра». Меня как жителя района радует, очень радует это новое строительство. Но есть, конечно, люди, которые считают, почему-то считают, что можно испортить набережную, на которой промышленные здания, жилые здания застройки застойного периода.

М. ТИТОВ: Татьяна Семеновна, объясните нам, что Вас радует-то в этой ситуации.

ЗВОНОК: Меня радует то, что в моем так называемом пенсионном и спальном районе появляется здание, появляется архитектурный комплекс, на который могут приезжать все, кто приезжает в Санкт-Петербург как в исторический город, как в город особой архитектуры.

М. ТИТОВ: С этим понятно. Вопрос есть какой-то к нашим гостям?

ЗВОНОК: …поэтому я бы хотела, чтобы в Красногвардейский район приезжали наши гости.

М. ТИТОВ: Татьяна Семеновна, Вы меня сейчас слышите? У Вас вопрос есть, кроме радости по поводу «Охта-центра»? вопрос нашим гостям есть?

ЗВОНОК: Я не могу понять. Все-таки здание строится в промышленном, спальном районе или в центральном? Вот как-то – то депрессионный район, то центральный район. Так все-таки где мы живем? Вот я считаю, мы строим в том районе, в котором этому зданию как раз место.

М. ТИТОВ: Спасибо, Татьяна Семеновна, мы Вас поняли. Не знаю, насколько это вопрос. Скорее, реплика. По-моему, мы на него отчасти уже ответили. Хорошо, давайте мы предположим, что проект все-таки согласован. Скептики говорят о том, что инфраструктура района не выдержит этот огромный объект, потому что нужно подводить новые инженерные сети. Те, которые там есть – они устарели. Наверняка, возникнут опять новые пробки в связи с тем, что туда будет приезжать огромное количество офис-менеджеров. О том, что не выдержит Большеохтинский мост, и нужно будет либо дублер ставить, либо этот расширять. Вот это просчитывалось на перспективу?

Ф. НИКАНДРОВ: Да, существует проект планировки. Он был согласован в апреле этого года, и там все эти аспекты очень тщательно проработаны. И транспортная инфраструктура – будет реконструкция, введение новых дорог, мостов. В общем-то, коренная реконструкция Красногвардейской площади, трехуровневая развязка.

В.БОРТКО: И это тоже одно из мощных строительств.

М. ТИТОВ: Смотрите, по тем оценкам, которые я нашел, проект стоит 60 миллиардов рублей. Так я понимаю? Но сейчас один из крупнейших и богатейших эмиратов Дубаи практически разорился и остановил строительство практически всех небоскребов. Что говорить о России? Сейчас Вы начнете строить, стройку заморозят на уровне 20-30 этажа, и в городе появится вот эта недотыкомка какая-то, извините.

Ф. НИКАНДРОВ: Во-первых, Вы не знаете фактов. Дубаи не разорился. Сейчас достраивается башня высотой в 818 метров.

М. ТИТОВ: Это не Ваш проект?

Ф. НИКАНДРОВ: Нет, это не мой проект.

М. ТИТОВ: Наверное, у Вас в Дубаях тоже проекты есть ,да?

Ф. НИКАНДРОВ: Я работал 4 года в Дубаях. Дубаи не разорился. Более того, когда я приехал в Дубаи, там только построили здание «Бурдж аль Араб» – это такой парус. И никому неизвестный Дубаи стал Меккой туризма. Сейчас там первое место в этом городе по количеству отельных, скажем, номеров, гостиничных номеров на душу населения, потому город полностью преобразился, он стал, в общем-то, выгодным местом вложения капитала. В Петербурге башня «Охта-центра» тоже будет определенного рода стимул места для развития. Необязательно в высоту, но для развития района, для вывода промышленных зон, реконструкции. Потому что сейчас речь идет о том, что намываются новые территории на Васильевском острове в то время как город окружает, сам город вторгается в эти язвы промышленных районов достаточно вредных, экологически вредных. Потому что на Охте экологически вредные предприятия. Вся Охта загрязнена этой промышленной зоной. А мы в это время отваиваем территорию Финского залива, когда у нас в городе земли очень много.

М. ТИТОВ: Мы вот заговорили о Дубаи. Смотрите, у нас в городе какая происходит тенденция в последнее время. Запад, Америка в частности – по отношению к нам тоже Запад, они отказываются от строительства небоскребов. Они все дальше и дальше уходят на Восток. Сейчас небоскребы Саудовской Аравии либо Ближний Восток, либо совсем уж Китай. Такая восточная становится традиция. Зачем нам следовать за тем, от чего отказываются наши ближайшие соседи?

В.БОРТКО: Можно в порядке введения?

М. ТИТОВ: Да, пожалуйста.

В.БОРТКО: Вы знаете, насколько мне известно, в городе Нью-Йорке никто не отказывался от строительства небоскребов. Более того, сейчас будь на месте этих башен режиссер, будет такой Фридом Тауэр. Сейчас собираются строить. Как раз таки известный. Откуда у Вас эти известия?

М. ТИТОВ: Мне так представляется.

В.БОРТКО: Да? А мне представляется по-другому. Вот уж чего-чего, а небоскребов в Америке хватает. Думаю, что будет и дальше хватать.

М. ТИТОВ: Видите, у всей Америки столько же культуры, сколько у одного Петербурга.

В.БОРТКО: Подождите, вопрос был один, теперь другой. Теперь про американскую культуру.

М. ТИТОВ: Про американскую культуру да, мы говорить не будем, Владимир Владимирович.

В.БОРТКО: Подождите, подождите. Очень интересная постановка вопросы. А что, если мы начнем строить, а денег у нас не хватит, это что ж будет? Такая Умная Эльза – знаете, есть такая сказка, как она пошла куда-то туда, вдруг начала плакать: «А я выйду замуж, рожу ребенка, потом он пойдет, убьется». Вот то же самое. А если хватит денег? А если будет еще больше?

М. ТИТОВ: Владимир Владимирович, давайте исходить из тех предположений, которые наиболее реальны в нашей стране. Знаете, я хорошо информированный пессимист, наверное.

В.БОРТКО: Знаете, я верю в будущее нашей страны, в то, что денег будет много, будет замечательно, что город будет развиваться, что приедут люди, которых будут возить, показывать эту самую историю, которую сейчас собирается построить Никандров. Тем более, что не Никандров ее строит. Никандров, слава богу, придумал, нарисовал, молодец. Строят ее много-много людей, которые тысячу раз подумали, делать это или не делать.

М. ТИТОВ: Слушайте, у нас, даже если мы начнем строить, я так подозреваю (Вы говорите о рабочих местах), свезут к нам гастарбайтеров со Средней Азии. И вот Вам, пожалуйста, организация рабочих мест для мигрантов. Петербуржцы-то опять от этого ничего не получат.

В.БОРТКО: Боитесь таджиков.

М. ТИТОВ: Я не боюсь таджиков, ради бога, но мы сейчас говорим немного не о том. У нас остается минута до рекламы. Как Вам кажется, нужно ли проводить в городе референдум по этому поводу? Потому что Ваши оппоненты говорят, что давайте проголосуем.

Ф. НИКАНДРОВ: Вот швейцарцы проголосовали в воскресенье. Вы знаете, да? 67% населения проголосовало в Швейцарии, чтобы не строить минареты. Вот, что бывает, когда народ решает вопросы архитектуры. Это совершенно возмутительно. Но я думаю, что, если у нас такое голосование делать…

М. ТИТОВ: Там они голосовали, извините, не по вопросам архитектуры. Там был политически-религиозный момент. Там было совсем другое.

Ф. НИКАНДРОВ: Именно это мы имеем в виду сейчас. «Охта-центр» - это вопрос символики города. У нас никогда не будет общественного согласия по вопросам символики. У нас 54% с трудом проголосовали…

В.БОРТКО: Я вспоминаю чудный совершенно день в Москве, когда Петр I решил построить здесь, в Питере, что… Боже, что началось у бояр. Это кошмар какой-то. Вы знаете, спросили: «Строить или не строить?» - «Не строить, великий Государь, ни в коем случае. Нам же и здесь хорошо».

М. ТИТОВ: Вот эти вопросы надо решать только таким образом?

В.БОРТКО: Каким образом?

М. ТИТОВ: Жестко, никого не спрашивая. Давайте мы сейчас уйдем на рекламу. Договорим, если останется время, после рекламы.

У нас на сайте очень много мнений по поводу нашего разговора сегодняшнего. Если вам интересно, загляните, почитайте, что пишут по поводу «Охта-центра» сейчас. Но я вот от себя просто хочу добавить, что, как бы мы не относились к этому проекту, город должен строиться, должен каким-то образом развиваться. В этом я с Вами соглашусь. Но вопросы подобного плана все-таки, наверное, надо обсуждать и каким-то образом находить, наверное, консенсус. Я понимаю, что всем хорошо не бывает, но вот хотя бы чтобы треть сказала: «Мы за Вас рады». Спасибо огромное. С вами прощаемся на этом.

В.БОРТКО: Всего хорошего, до свидания.