Петербургская оппозиция ретроградна по сути

24.03.2010

http://www.nevastroyka.ru/1/112728/

Вопросы градостроительной политики и сохранения архитектурного наследия в последние годы доминируют в общественной полемике Петербурга. Причины этого, по мнению кандидата исторических наук, доцента кафедры истории РГПУ им. Герцена Константина Плоткина, лежат в застарелых оценках и уходят корнями в далекое прошлое - в противостояние двух основных мировоззренческих систем XIX века: «славянофильства» и «западничества». Основные постулаты этих утопий до сих пор не преодолены в сознании некоторой части горожан и политиков, обслуживающих их интересы, а также архитекторов, подстраивающихся под их вкусы. Прямым подтверждением тезиса является тот факт, что в Петербурге строится множество зданий, пародирующих стилевые особенности прошлых эпох, но не появляется тех, за небольшим исключением, которые запечатлевают дух современной эпохи. К подобным исключениям историк относит проект общественно-делового центра на Охте с высотной доминантой 396 метров.

«В центре общественного внимания петер-буржцев оказались вопросы градострои-тельной политики и сохранения наследия, - утверждает историк Плоткин в интервью журналу «Капитель». - Однако встает вопрос: почему именно насле-дие? Неужели в Петербурге нет других, более животрепещущих вопросов? Тем не менее, протестные чувства граждан прорвались именно по вопросу сохранения исто-рического центра, а максимальная их концент-рация наблюдается вокруг проекта высотного общественно-делового района «Охта центр».

Сам К.Плоткин, заявляя о неоднозначности своей позиции к высотному зданию, приветствует его строительство: «Его социальная значимость оче-видна. Это плюс. В архитектурном отношении мощно закрученный стеклянный штопор Филиппа Никандрова мне тоже симпатичен. В нем есть заряд оптимистической энергии, уст-ремленный в «светлое будущее». Я хотел бы увидеть его в натуре хотя бы из простого любо-пытства», - говорит Константин Плоткин. Ученый рад, что вокруг градостроительных проектов кипят нешуточные страсти, идет настоящая борьба с выдвижением неформальных лидеров, столкновением мнений различных групп общественности, инвесто-ров, управленцев. По его мнению, это свидетельство того, что в настоящее время отраба-тывается модель взаимодействия структур гражданского общества и государства. И в результате бремя моральной ответственности за окончательное решение любых градостроительных вопросов ложится на плечи более компетентных и информированных людей.

«Нормальные люди с живой душой могут только порадоваться этим обстоятельствам», - считает К. Плоткин. Однако есть те, кто мечтает о тоталитарной эпохе, когда любое действие, особенно касательно архитектурного облика города, санкционируется верховной властью. И тут у ученого возникает вопрос, вероятно, к городским оппозиционерам, всеми силами пытающимися втянуть в полемику федеральное руководство: «Почему любой инновационный проект, независимо от его качества и значения, может рассчитывать на реализацию только при условии поддержки государства в лице его самых высоких представителей? В данном конкрет-ном случае первые лица государства доверили принятие решения городским властям, вот и полыхнули массовые протесты».

Истоки низкопоклонства, воспроизводства тоталитарных моделей, по мнению ученого, уходят в далекое прошлое, в противоборство двух векторов общественной мысли – «западничества» и «славянофильства», возникших в 19 веке, каждая из которых имела свои архитектурные идеалы. «В XIX веке, золотом веке русской державности и культуры, наш геральдический мутант (двуглавый орел. – ред.) породил две утопии, в конечном счете, по-рвавшие его на куски. В основе ретроспективной утопии лежала апология ценностей традиционной культуры и «особого пути» русского народа, неведо-мых другим народам. Либеральная («за-падническая») утопия видела путь России к вершинам мировых цивилизационных достижений в реформах на основе опыта европейских стран, в копировании западных достижений и форм жизни».

«Национал-консерваторы мечтали о воздвижении православного креста на храме Святой Софии в Константинополе. Под влиянием их идеологии рождались целые направления в архитектуре и гуманитарной культуре, тесно связанные с патриотическими чувствами и национальным самосознанием: историчес-кое стилизаторство, включая русский стиль, охрана наследия и реставрация памятников прошлого, славяно-русская археология и др. Но демократы тоже мечтали…Н.Г. Чернышевский, кумир радикальной молодежи 1860 годов, в камере Петропавловской крепости писал о стеклянных городах и алюминиевых дворцах будущего. Это негативное отношение к наследию, равно как и архитектурные фантазии отразились в творчестве и манифестах русского авангарда первой трети XX века. Они тоже оказались частью поля нашей культуры, тоже принесли свои творческие плоды».

Историк считает, что нашим политикам и архитекторам пора бы изжить в себе отголоски противостояния 150-летней давности, и заняться насущными проблемами, которые стоят перед обществом, и его устремлениями. И образы этих устремлений запечатлевать в жизнь. «Устанешь ждать, - восклицает Константин Плоткин, - пока наши зодчие и градостроители преодолеют на новом уровне противостояние, унаследованное от позапрошлого века. Мы устали от бескрылых воссозданий и стилизаций. Устали от стеклянных фантомов, диссонирующих с историческим обликом города. Хочется, наконец, новой системы архитектурно-градостроительных ценностей, отражающей идеалы и реалии сегодняшнего дня»!

Ирина Петрова